Делегированный произвол

 

Отравление бывшего полковника ГРУ Сергея Скрипаля и его дочери шокировало весь цивилизованный мир. Многие лидеры наций  во главе с премьер-министром Великобритании Терезой Мей назвали случившееся дерзким терактом и опасным вызовом всему человечеству. Возникновение в западном общественном мнении подозрений о российском следе не случайно. Рост внезапных смертей статусных эмигрантов из России определенно указывает на системную природу этого тренда. Оправдания, произносимые кремлевскими спикерами,  выглядят неубедительно на фоне многолетнего тотального попрания конституционных прав своих граждан. Пренебрежение к человеческому достоинству, здоровью и жизни стало неотъемлемым свойством властной вертикали.

Его антигуманная сущность проявилась в полной мере в беспрецедентном  прессинге на известного казанского общественного деятеля и благотворителя Загида Хафизова ( на фото). Когда люди попадают под каток репрессивной машины, большинство сдаются, меньшинство покидает Родину и отправляется в изгнание на чужбину. И только самые сильные духом вступают в неравный бой с этой бездушной  и безжалостной силой. В этом бескомпромиссном, беспрецедентном  противостоянии З. Хафизов вынудил режим расчехлиться  и оголить цинизм и эгоизм «элиты», а также  двуличность ее обслуги. Выяснилось, что «построение правового государства» и «диктатура закона» - всего лишь красивые декларации, маскирующие диктатуру клептократии. Для нее любые инакомыслия – преступления, а вольнодумец – изгой, либо персона nongrata. Против нежелающих ходить строем и петь хором  неотвратимо включается механизм террора. Отстаивая свое право быть самим собой, З.Хафизов обнаружил, что его преследует не отдельные оборотни в погонах как видится со стороны наивному дилетанту, его противник – идеально отстроенная система, включающая в себя легитимные и криминальные институты. Криминальным структурам режим делегировал функцию устрашения (нейтрализации) оппонентов, пассионариев и общества в целом.  История З. Хафизова –это бесспорные факты, подтвержденные длительностью чудовищной травли диссидента, количеством задействованных в ней участников, изощренностью  методов и разнообразием инструментов, используемых ими. Жуткие подробности этой многолетней травли  были обнародованы в статье Сергея Гупало  «Приговоренный толерантным суверенитетом»  ("ЧС" № 6 за 2017 г.)

Исчерпывающие доказательства преступлений должностных лиц, кропотливо собранные гражданскими активистами и самим Хафизовым, были переданы во все этажи власти, но никакой адекватной правовой оценки не последовало. Вместо  содержательных ответов по существу получены издевательские отписки. Требования независимого расследования и предложение поддержки со стороны общественных организации - проигнорированы. Все обращения  к первым лицам государства совершили спуск по бюрократической лестнице и финишировали в кабинетах тех фигурантов, которые сами, так или иначе, причастны к этой травле.

Очевидно, что при любом исходе расследования покушения на Скрипаля имидж российской вертикали не облагородится. Он строится ежедневно ею самой и не в ее пользу: отказом от поиска организаторов нападений на оппозиционеров, избиением нагайками мирно протестующих граждан, атакой на тайну переписки в интернете, бесчинствами на избирательных участках, астрономическими масштабами казнокрадства и мздоимства.  «Великая держава» накрыла Евросуд в Страсбурге великой  лавиной  жалоб своих граждан, не нашедших справедливости в своих судах.

Апатия большинства породила касту неподсудных, которая привела к гибели советскую цивилизацию. Повторит ли Россия печальную судьбу СССР, или станет оазисом гуманизма, где расцветут права и свободы граждан зависит от каждого из нас. Справедливость не получают на блюдечке, а завоевывают в борьбе!

Олег АЛЕКСАНДРОВ, член Совета ОО «Равноправие и Законность».

 

 

 

Как сто лет назад ограбили Казанский банк

 

(Продолжение цикла исторических расследований (всего пока 41 публикация).   Начало и продолжение см.  в «ЧС» № 7 за 2014 год по №3 за 2018 год).

 

Из воспоминаний П. Марьина по событиям августа 1918  года, которые он дал в 1928  году, когда жил в Ленинграде.  Петр Марьин - бывший управляющий Казанского отделения  Народного банка РСФСР (Госбанка России), непосредственный свидетель обстоятельств похищения золотого запаса России.

"Начало вывоза золота  решено было начать с наступлением темноты, чтобы не вызвать лишних разговоров и паники среди жителей Казани. Когда собрались открыть кладовые, послышались пушечные выстрелы со стороны Волги. Двое из комиссаров отправились сейчас же в ставку командующего, где узнали, что на пристани сделано нападения чехами, но последние отогнаны и, преследуемые красными, уходят вниз по Волге (выстрелы в это время действительно становилось глуше). Пароходы красных снялись и ушли вверх по реке. Имели ли они на это распоряжение командующего -   не знаю. Наши комиссары кинулись опять к командующему -  с тем, чтобы получить другие транспортные средства. И, несмотря на обещания, на вокзале поездов не оказалось  -  не было даже паровоза. Грузовых автомобилей удалось достать только четыре. На эти автомобили мы  погрузили  200 ящиков золота в монете на сумму 12 млн. рублей, которые были отправлены  в сопровождении симбирского комиссара финансов С.И.Измаилова и двух служащих банка шоссейной дорогой на восток по направлению к Арску.  Из Арска  Измаилов телефонировал о благополучном прибытии туда. Погрузка в  автомобили проходила уже тогда, когда со стороны пристаней и из Казани слышались пулеметная и ружейная стрельба,  время от времени раздавались пушечные выстрелы. Это было около 4-5 часов утра. Комиссары все уехали, приданная воинская охрана почти вся разбежалась. На постах оставалась лишь банковская охрана.

Начинало  светать. Я задремал сидя на стуле. Меня разбудили, сказав, что меня требует к себе сербский офицер. Выглянув в окно, я увидел на улице выстроенный отряд во главе с офицером. На вопрос последнего, имеется ли в банке вооруженная сила, и какая, я ответил, что  имеется воинская охрана, большая часть, которая разбежалась, побросав винтовки, а остальная исключительно банковская. Часть из воинской охраны была приведена солдатами, после произведенного обыска в здании и во дворе несколько из них были поставлены в ряды солдат, а несколько человек были отправлены куда- то под конвоем. С этого момента в банк была введена чешская охрана и оставлена банковская. Вскоре явился ко мне в кабинет адъютант командующего Народной армии Устякин, как он себя назвал, и потребовал управляющего. На мой ответ, что я являюсь управляющим, он ответил, что «таких управляющих мы не признаем». Тогда я ему возразил: «значит, нам и разговаривать не о чем».

 

Золотой фонд - как переходящий приз

 

В тот же день с утра явился лейтенант речного военного флота по фамилии Ершов и, предъявив мандат Самарского Учредительного комитета, потребовал выдачу кредитных билетов, которых имелось на несколько миллионов. Кредитки ему были выданы с составлением соответствующего акта и отбирания расписки. На следующий день в Казань явился особо уполномоченный Комитета Учредительного собрания  Фортунатов, который в   дальнейшем возглавлял в Казани власть "Учредилки". К нему я был вызван и получил от него приказания готовиться к вывозу золота и серебра в Самару. Когда я заявил, что устного приказа недостаточно, мне был вручен письменный. Получив приказ, я стал советоваться  с Комитетом служащих, но так как эти комитеты были новой властью отменены, мы были бессильны что- нибудь предпринять - среди служащих высказывалось мнение, что золотой фонд  - как принадлежащий государству в целом - должен был быть во время гражданской борьбы оставаться неприкосновенным и достаться той власти (словно переходящий приз) , которая окончательно утвердится в стране. Но это мнение новой власти выразить было нельзя, так как расправы с коммунистами и всякими инакомыслящими начались с первого же дня.

 Часто в банк являлись от особо уполномоченного "Учредилки" командующий белогвардейцами Степанов и его адъютант Устякин. Приблизительно на третий день после занятия Казани в банк был прислан специальный воинский отряд, которому было поручено производить погрузку ценностей. В качестве физической силы были взяты грузчики, большой части татары с пристаней, и младшие служащие банка (сторожа, счетчики, охранники). Все кладовые Казанского банка по общепринятому правилу были заперты  тремя ключами, которые находились: один у управляющего (у меня), один у контролера (Доброхотова) и один у кассира (Куколевского, который впоследствии умер). Кроме трех запоров на дверях кладовой, при ее закрытии на особо прикрепленной дощечке накладывались сургучные именные печати  трех должностных лиц. Охраннику, стоящему на часах у двери кладовой, вменялось в обязанность следить за сохранностью печатей и не допускать к двери никого , кроме имеющих право входа. В кладовую могли войти  и открыть ее трое указанных лиц вместе, так как. ключи были разные. Кроме этих трех лиц входило в кладовую несколько кассиров и потребное количество счетчиков, так как каждый день производилась раскладка по шкафам и другим помещениям принятых накануне ценностей и денег, выемка тех и других на потребности текущего дня. Кладовых с одним ключом в банке не было.

 

 "Золотые" трамваи

 

Для  облегчения выгрузки чехами была проломлена стена кладовой, смежная с нижним залом банка и имевшая выход в верхнюю кладовую. Отпуском из кладовых руководили контролеры Гусев и Доброхотов. По пути до вагонов трамвая были расставлены служащие, в обязанность коих входило следить за грузчиками и вести счет ящиков. Сопровождающие вагоны снабжались соответствующей путевкой, с указанием их количества. Когда  заканчивалась погрузка парохода, старшему из командируемых вручалась сопроводительная бумага. Сопроводительные бумаги адресовались на имя Самарской конторы госбанка. Кроме того, при каждой отправке составлялись акты.

В это время Казань уже стала обстреливаться с того берега Волги красными, а днем шла бомбардировка с аэропланов. Поэтому вагоны трамвая подавались с вечера и шли, нагруженные золотом,  с потушенными огнями. Особенно опасным местом было большое открытое место между окраиной города и пристанями, которые усиленно обстреливались по ночам.  Пароходы и пристани были без огней, так как  временами также подвергались обстрелу. Иногда пароходы снимались с пристаней и временно отходили, погрузка прерывалась. Были случаи возврата трамвайных вагонов. При этих обстоятельствах   у  служащих, которые должны были сопровождать ценности и сдавать их приемщикам на пароходах, явно не было желания сопровождать эти ценности  в трамвайных вагонах. Но в то время рассуждать, а тем более не повиноваться  было нельзя. Случалось, что некоторые пытались не являться на службу, но таких разыскивали в городе и приводили силой.

 Эвакуацией ценностей из Казани в Самару руководил начальник особого эсеровского отряда, солдаты коего сопровождали трамвайные вагоны до пристаней. Подачей барж и пароходов распоряжался командующий речной  флотилией Ковалевский. Вот одна из его телеграмм ко мне.

"Срочно Управляющему Государственным банком из штаба водного района № 36 от 18 августа 1918 года.

 Погрузку на « Суворов» будем продолжать беспрерывно до двадцати тысяч пудов. Крайне необходимо ускорить перевозку, увеличив, если требуется, число трамваев. Артель нового состава к 23 часам будет прислана к Самолетской пристани.  После окончание погрузки на  "Суворов» будет продолжаться погрузка на баркас, поставленный у той же пристани. Начальник Казанского  водного района капитан 1 ранга Ковалевский".

 

Белый офицер прикинулся часовым и расковырял мешок с золотом

 

На каждый пароход  я назначал по 3-4 человека от банка, чтобы контролировать ценности в пути, доставить  и сдать их на место в сохранности. Старший из командируемых  снабжался особой препроводительной бумагой с обозначением подробно суммы, номеров ящиков и прочих отличительных признаков. В пути от Казани до Самары был случай, когда часовой, оказавшийся белым офицером, расковырял штыком один мешок (часть золота была в мешках за пломбой и печатью) и стал оттуда выуживать монеты, но он тут же был пойман и передан властям. Мне была дана телеграмма из Самары о выезде туда  с последним пароходом и захвате с собой также книг, в кои был  вписан золотой запас. Одновременно ко мне явился адъютант командующего речной флотилии, с которым я и выехал на пароход в день получения телеграммы. Мне разрешено было взять с собой жену и дочь, а мать же осталась в Казани. Небольшое количество золота  еще оставалось в Казанском банке. Позднее , как мне стало известно, остатки золотого запаса России были отправлены гужевым транспортом по двум направлениям заместителем военного коменданта Казани полковником Григорьевым. Дошли ли они до Самары, мне не известно. (Эти повозки с золотом отмечены в  материалах оперативного дела "Золотое руно" в  6 томах, которые даже через 100 лет являются гостайной РФ - Прим. авт).Из Казани было вывезено всего кредитных билетов, золото в слитках пластинах в платине  и монетах на сумму более 700 млн.рублей.

 Равиль ИБРАГИМОВ, историк.

(Продолжение следует)

 

«Честное слово. Казань», 30 мая 2018 года