Опознание – царица доказательств?

 

Используют ли в татарстанской полиции богатый опыт кровавого сталинского прокурора?

«Признание вины – царица доказательств!», - эту  фразу приписывают Андрею Януарьевичу Вышинскому, Генпрокурору СССР с 1935 по 1939 годы, главному режиссеру страшных политических процессов  того жестокого времени. Это циничное высказывание – яркое доказательство того, что в сталинском СССР большая часть «политических» дел строилась на признаниях, выбиваемых из подсудимых.

Сейчас, казалось бы, другие времена. Однако порой методы применяются все  те же. Изменился только их окрас – во главу угла частенько ставится не признание обвиняемого, а его опознание потерпевшим. И, несмотря на то, что зачастую помимо опознания никаких других существенных доказательств в наличии не имеется, это вовсе не является препятствием, чтобы подвести человека под срок. Такие мысли поневоле приходят на ум после изучения материалов уголовного дела по обвинению 24-летнего казанца Шамиля Гатауллина в разбойном нападении ночью  24 февраля 2016 года на продуктовый магазин «24 часа».  За якобы нанесенный им материальный ущерб на сумму в не более чем 7 тысяч рублей молодой человек, который как на следствии и в суде утверждал, что той злополучной ночью в магазине не был, никого не грабил, а крепко  спал дома (алиби Шамиля подтвердил его отец, но его доводы суд  во внимание не принял) получил  5 лет лишения свободы. Суровость наказания объясняется, в том числе, и тем, что Гатауллин якобы совершил преступление в период, когда еще не закончился испытательный срок (полтора года) по его условному осуждению по приговору суда от 16 октября 2014 года.

Поневоле возникает вопрос – неужто Гатауллин настолько бездумный молодой человек, чтобы совершать разбойное нападение в период условного осуждения? К тому  же, как следует из бытовой характеристики от 29.10.2016, выданной  участковым уполномоченным, майором полиции ОП №17 «Ямашевский»,  по месту жительства Ш.Гатауллина жалоб от  родственников и соседей на него не поступало. Характеризуется положительно, спиртным не злоупотреблял, к административной ответственности не привлекался. А в характеристике от соседей Ш.Гатауллина  указано, что они знают его с детских лет, характеризуют как воспитанного молодого человека: немногословного, тактичного, вежливого в обращении с соседями (никогда не отказывал им в хозяйственной помощи), трудолюбивого, уважительно относящегося к родителям.

Иной въедливый читатель вправе  заметить: а как же приговор суда в 2014-м году?  Но кто из нас не совершал ошибки, особенно по молодости? У Шамиля тогда нашли «веселенькую» травку, но покуривал ее он сам, без цели сбыта, что и  было подтверждено приговором суда. Кстати, объем того судебного вердикта – всего 2,5 страницы, поскольку Гатауллин  согласился с вынесением в отношении него приговора в особом порядке. И в итоге  получил условное наказание. 

И вот теперь – новый поворот в его судьбе. Как же так вышло? Разберем все досконально.

 

Виновен в разбойном нападении

 

Обвинение, предъявленное Ш.Гатауллину, более чем банально -  как следует из приговора Ново-Савиновского райсуда от 16 октября 2016 года, он и его знакомый  где-то после полуночи 24 февраля того же года в помещении круглосуточного продуктового магазина на ул. Меридианной угрожали продавщице и якобы похитили из молочного отдела 2 700 рублей, а также отняли у женщины кошелек стоимостью в 500 рублей, где лежало столько же наличных и сумку, оцененную в 800 рублей. ( После уточнений материальный ущерб, причиненный магазину, будет оценен в 5200 рублей – видимо, из-за раскиданного товара; а ущерб, нанесенный продавщице – в 1800 рублей).  При этом знакомый Гатауллина будто бы угрожал продавщице ножом, вдруг «случайно» оказавшимся на полу, также держал женщину за «жизненно важный орган» - то есть шею. Этого оказалось достаточно, чтобы предъявить молодым людям обвинение по ч. 2 ст. 162 УК РФ, то есть «разбой, совершенный группой лиц по предварительному сговору, а равно с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия». При этом все обвинение базируется в основном на показаниях продавщицы Н.Викиной (фамилия изменена). Остальные доказательства были «пришпилены» к делу явно для количества – протокол  осмотра места происшествия; протокол выемки у хозяина магазина документов, подтверждающих нанесенный материальный ущерб;  справка о причиненном магазину  ущербе  в 5 200 рублей. Все это, помноженные на такие отягчающие обстоятельства, как   «нападение в целях хищения чужого имущества, совершенное с угрозой применением насилия, опасного для жизни и  здоровья» и образовало, по мнению следствия и суда, состав  преступления. В итоге первый подсудимый получил 4 года лишения свободы, а Гатауллину дали на год больше – из-за того, что ранее он был осужден условно.

 

Сомнения

 

В их в этом деле – целый воз и маленькая тележка. И прежде всего то, что все обвинение фактически строится на показаниях продавщицы Викиной,  образ жизни которой не может не вызывать вопросов. Сама она - из Республики Марий Эл, жила в Казани у землячки. Мать Ш. Гатауллина ходила на эту квартиру, чтобы встретиться и поговорить с Викиной, но ее там не застала – «потерпевшая» уехала в Санкт-Петербург. Хозяйка же поведала матери, что квартирантка часто приходила домой нетрезвой, пыталась и тут организовывать пьянки.

Довольно точно определил в суде поведение Викиной защитник Гатауллина: «заварила кашу – и в кусты» - после произошедшего быстро рванула вместе с напарницей из магазина куда подальше. Рванула так, что 4 июля 2016 года председательствующая на процессе судья Р.Сылка обязала представителя прокуратуры А.Гильманову обеспечить явку потерпевшей Викиной, поскольку из-за ее отсутствия разбирательство откладывалось несколько раз. В суде Викина так и не появилась – 9 сентября 2016 года там была оглашена справка, что 7 августа того же года она помещена в Санкт-Петербурге в больницу – после того, как угодила в состоянии алкогольного опьянения под колесо автобуса.

И суд при вынесении вердикта базировался только на тех показаниях «потерпевшей», которые она дала в ходе следствия. А как рождаются такие показания, сегодня вам расскажет любой фанат «ментовских» сериалов: нож лежал вот тут, а душил «злодей» тебя вот так! Кроме того, отсутствие Викиной на суде существенно нарушило  конституционные права подсудимых на правосудие и затруднило работу защитников, поскольку как те, так и другие были лишены возможности задать свои вопросы.  Кстати, в уголовном деле об угрозах и побоях сказано только со слов потерпевшей – экспертиза по этому поводу не проводилась.

Мать Шамиля  Надежда Николаевна ездила в Санкт-Петербург, чтобы поговорить с потерпевшей и узнать, по каким приметам она опознала ее сына. Несмотря на то, что Викину выписали из больницы за два дня до вынесения приговора, в Казань она не поехала, в суд не явилась. Надежде Николаевне удалось дозвониться до Викиной, хотя  это было непросто: мать «потерпевшей» дочь дома не принимает, сама воспитывает ее сына, ничего слышать о дочери и ее деле не хочет. И все же она дала Надежде Гатауллиной номер телефона дочери. В разговоре с ней Надежда Николаевна несколько раз спрашивала: почему на месте происшествия не были обнаружены отпечатки ее сына и его знакомого? Викина заявила, что нападавшие были в перчатках. Тогда Н.Гатауллина напомнила ей, что продавщица сама же показала: первый нападавший был в одной перчатке, а второй (то  есть сын Гатауллиной) без перчаток. На что Викина отрезала: ей все равно и отключила телефон. «Она открыто смеется над делом, а невиновные будут сидеть в тюрьме!», - горестно восклицает по этому поводу Надежда Николаевна, которая так и не успела спросить у Викиной: каким же образом она сумела опознать в ходе следствия ее сына, если ничего не сообщила о важной детали - у Ш.Гатауллина, страдающего фурункулезом, на одной из щек был фурункул, заклеенный пластырем. То есть если он действительно напал на магазин, то «потерпевшей» не могла не броситься в глаза такая деталь. Такой же пластырь наклеили в ходе опознания и двум статистам. Но об этом обстоятельстве Викина ничего не сказала! Причем не обошлось без странностей и опознание по голосу. Почему-то фразу «Где деньги?» было предложено произнести только Гатауллину, другим статистам этого не предлагали. То есть непонятно, из чего выбирала «потерпевшая».

Кстати, об отпечатках – на месте происшествия были обнаружены отпечатки пальцев одного общего знакомого осужденных. Однако ни следствие, ни суд  не дали этому факту должной оценки. Почему? Не потому ли, что оставивший отпечатки недееспособен и раскрытие преступления с таким уклоном будет несколько неполноценным – мол, все свалили на «дурачка»!  Наличие отпечатков этот человек объясняет тем, что был в магазине за 2-3 дня до происшествия. Но тогда возникает вопрос: где же тогда отпечатки пальцев, следы обуви, пото-жировые выделения нападавших?

А ведь по делу были назначены биологическая, дактилоскопическая и трассологическая экспертизы. И выводы ни одной из экспертиз не указывают на  присутствие осужденных в помещении магазина. (Хотя Викина показала:  в ходе нападения помещение магазина подверглось тщательному обыску – даже сдвигали крышку сливного бачка в поисках денег!)  В том, что следов осужденных  в помещении не  нашли, можно убедиться, если просмотреть материалы уголовного дела – том 2, листы дела  № 12-13, 21, 30, 39-45, 52-54. Но поскольку результаты экспертиз вовсе не играют на руку обвинению, в обвинительное заключение и в объем доказательств они не попали – их просто туда не включили!

А вот еще сомнения: суд посчитал, что действия напавших на магазин были согласованными. Но как тогда Гатауллин и его знакомый координировали свои будущие действия? Изъятые у них сотовые телефоны не содержат каких-либо соединений между указанными абонентами ни до 23 февраля 2016 года, ни после указанной даты.

Далее: при обыске дома у Ш.Гатауллина не обнаружено ничего того, что указывало бы на него как на напавшего на магазин –  не найдены одежда, подпадающая под описание Викиной либо «предметы, добытые преступным путем». Ш.Гатауллин не был застигнут на месте преступления, свидетели и очевидцы не указывают на него как на того, кто совершил нападение. Он был задержан в отделе полиции «Ямашевский», куда сам же и пришел добровольно для дачи объяснений!

Мать Ш.Гатауллина Надежда Николаевна неоднократно просила следователя СО ОП №17 «Ямашевский» Р.Шигапова проверить алиби своего сына, на что в итоге получила хладнокровно-убойный ответ: а зачем вам это надо? Ведь есть же показания потерпевшей, то есть вина вашего сына полностью доказана…

То есть опять «опознание – царица доказательств?» Хотя сам Шигапов эту самую потерпевшую и в глаза никогда не видел (первоначальные показания зафиксировал другой следователь), какой это человек, представления не имеет.  И потом: как можно упрекать мать в том, что она пытается защитить своего сына? Она что, должна спокойно сидеть и смотреть, как в отношении ее ребенка (а Шамиль для Надежды Николаевны всегда останется таковым) фабрикуются доказательства его вины? 

 

Кто же напал на магазин?

 

Предвидим, как подпрыгнул на стуле все тот же въедливый читатель: дескать, я и сам хотел задать вам этот же вопрос! Но прежде чем ответить на него, зададим другой: что самое опасное в фальсификации раскрытий преступлений? Не только то, что на скамью подсудимых садятся невиновные, но и то, что уход от ответственности истинных злодеев порождает у них чувство безнаказанности и вседозволенности, отчего кривая преступности еще больше рвется вверх.

Вот и в нашем случае   подлинные нападавшие сейчас наверняка потирают руки: ведь им удалось выйти сухими из воды, переложить всю вину на не виновных, которые сейчас и отдуваются! Не зря, похоже, Викина сбежала в Питер: в ходе следствия она не сообщила, как поведал защитник Ш.Гатауллина в заключительном выступлении на суде, о ряде важных деталей, о которых рассказала заведующей магазина: о том, что нападавших было трое, двое  выносили коробками спиртное, блоки с сигаретами, а третий стоял на «шухере». Возникает вопрос: как они попали в магазин, ведь заведующая строго-настрого наказала продавщице торговать ночью только через «бойницу» в двери! Сквозь пальцы посмотрел суд на свою же запись в верхней части стр.4 приговора: осуществленная после нападения ревизия показала, что недостача в магазине составила 25 тысяч рублей. А по материалам дела, напомним, ущерб составил всего 5 тысяч 200 рублей. Неувязочка выходит… (Кстати, если следствие считает, что разбойники живут «в шаговой доступности» от ограбленного магазина, то почему служебно-розыскная собака не взяла след ни Гатауллина, ни второго осужденного?)

Из вышесказанного можно сделать предположение: неизвестные «разбойники» проникли глухой ночью в магазин не просто так, а по наводке (кого, догадайтесь сами). А после всего сделанного стрелки были мастерски переведены на Ш.Гатауллина, который числился, как «условник», в компьютерной базе. То есть, зачем искать  ночных татей, когда готовый подозреваемый вот тут, прямо под боком!

13-го декабря 2016 года апелляционная жалоба на приговор Ново-Савиновского райсуда будет рассмотрена в ВС РТ. И остается надеяться на объективность высшей судебной инстанции республики. Посмотрим, что скажут там.

ОТДЕЛ ЖУРНАЛИСТСКИХ РАССЛЕДОВАНИЙ.

 

«Честное слово. Казань», 30 ноября 2016 года