Сын подвергся насилию в армии. И уже 29 лет не может прийти в себя!
(Обращение к депутату Госдумы В.Жириновскому)
УВАЖАЕМЫЙ ВЛАДИМИР ВОЛЬФОВИЧ!
Глубоко уважая Вашу принципиальную позицию по защите интересов простого народа и искренне поздравляя Вас с практически победой на последних выборах в Госдуму, когда Вы и Ваша партия фактически заняли второе место после партии власти - «Единой России», я, Ваш избиратель и соратник по духу, обращаюсь к Вам с криком души – 29 лет назад, еще в советские времена, мой сын, родившийся в 1968-м году, подвергся во время службы в армии изощренным издевательствам и насилию. Получив глубочайшую душевную травму, он до сих пор не может оправиться, отчего разрушена вся его жизнь и судьба. Происходит это, по моему мнению, из-за того, что врачи с самого начала избрали неверный путь лечения – глушили его сильнейшими препаратами. Я не понимаю, как такое возможно – столько лет медики при нынешнем высочайшем уровне медицины не могут вернуть человека к нормальной жизни! Наша жизнь превратилась в тщетных попытках спасти сына в бесконечный ад, которому конца и краю не видно. Только Вы, уважаемый Владимир Вольфович, с Вашей принципиальностью и настойчивостью, в состоянии разрубить этот гордиев узел. Поэтому пишу Вам все подробно.
Моего сына забрали в армию 26 июня 1987 года. До этого он два года проучился в КХТИ. Рос послушным, хорошо учился. Тогда в Казани было время массового разгула подростковых уличных группировок – в них сын не состоял, был домашним мальчиком. Это его и сгубило: по его рассказам, весь поезд с призывниками, на котором его отправили в армию, был «пьяным». На парня сразу же положили глаз призывники из Набережных Челнов – стали приставать к нему, склонили к сексуальному насилию. И этот кошмар продолжился в части – сын служил матросом в береговой охране в Красной Горке близ Петербурга. Из-за многократных изнасилований и изощренных издевательств мой сын пытался наложить на себя руки. Но попытка суицида путем повешения не удалась.
Прослужил в армии сын не более трех месяцев. Причем в свидетельстве о болезни, выданном 16 сентября 1987 года, нет ни слова о том, что он стал жертвой издевательств и насилия. Как и было принято в советские времена, подлинные причины того, что сломало судьбу моего сына, скрыли. Более того – все свалили еще на доармейский период! Дескать, несмотря на то, что наследственность психическими заболеваниями не отягощена, психическое состояние моего сына якобы изменилось еще в апреле 1987 года, когда появилась вялость, утомляемость, нарушился сон, он стал рассеянным, невнимательным, не справился с экзаменами за второй курс института.
Но это неправда – я отдала сына в армию совершенно здоровым и жизнерадостным мальчиком. А получила обратно вечного инвалида! Когда все это случилось, я с мужем поехала в войсковую часть, но к ее командиру нас не пустили. Стало ясно, что военное начальство пытается замять некрасивую историю – ведь в Советской армии как бы не было никакой «дедовщины», а тем более сексуального насилия над новобранцами. Стремление спрятать все концы в воду прослеживается и в свидетельства о болезни сына.
Там сказано: «через несколько часов после прибытия в часть (Краснофлотск) был доставлен в психиатрическое отделение в связи с неадекватным поведением (был возбужден, испытывал страх, заявлял, что приговорен к расстрелу). (Это и понятно – ведь в поезде его все время насиловали! – Примечание мое.) В результате проводимого лечения психотическая симптоматика быстро купировалась. Выписан с диагнозом: ситуационная невротическая реакция с исходом в выздоровление (как бы не так – выздоровление не наступило до сих пор! – Примечание мое.) В пути следования был вялым, малоподвижным, тревожным, отказывался от пищи, не отвечал на вопросы. В связи с неадекватным поведением направлен в психиатрическое отделение. В последствии ощущалась онейроидная кататония с грезоподобным фантастическим бредом. В результате проводимого лечения психотическая симптоматика сгладилась (конечно, в результате применения мощнейших лекарств! – Примечание мое). В контакт вступает тихим голосом, говорит, что слышит голоса в голове, которые угрожают и ругают».
В результате сыну поставили диагноз: рекуррентная шизофрения. Онейроидно-катонический тип приступа. И он был признан негодным к военной службе. А 15 июля 1999 года его признали инвалидом второй группы. Все эти 12 лет мы пытались вылечить сына. Но тщетно – врачи, поставив один раз столь жесткий диагноз, больше от него не отходили ни на йоту. За это время сын дважды хотел покончить с собой – один раз пытался утопиться, в другой раз вскрыл себе вены. Чего только мы не делали, куда только не обращались, но помощь нашли только у человека, который в то время был Вашим коллегой по парламенту – у С. Шашурина.
Так, 14 октября 1998 года он обратился к начальнику существовавшего тогда в Казани военного госпиталя А.Куранову с просьбой помочь перевести моего сына из РПБ, пообещав госпиталю помощь медаппаратурой, лекарственными препаратами и медикаментами.
А 28 ноября 1999 года депутат написал главврачу РПБ Ф.Гатину:
«Ко мне обратились мои избиратели, родители Вашего пациента (7 отделение), инвалида армии с просьбой ходатайствовать о его переводе в РКБ. Молодой человек поступил в отделение с диагнозом шизофрения 16 августа 1999 года, но помимо этой болезни он страдает целым рядом терапевтических заболеваний: поражен желудочно-кишечный тракт, бронхо-легочная система, имеются болезни носоглотки, искривление носовой перегородки (в 1993-м году один из больных ударил моего сына стулом по лицу и повредил ему нос – Примечание мое), пиелонефрит, простатит, тяжелое заболевание позвоночника (ротационный подвывих на уровне С1-С2) и т.д. Состояние больного постоянно ухудшается, и он нуждается в тщательном обследовании и лечении. Просим Вас пойти навстречу родителям парня и перевести больного в неврологическое отделение РКБ».
Из этого депутатского обращения можно сделать такие выводы: сильнодействующие препараты подорвали иммунитет моего сына и его организм, как это обычно происходит, например, при заболевании ВИЧ-инфекцией, потерял способность сопротивляться агрессивной внешней среде, из-за чего и были приобретены серьезнейшие сопутствующие заболевания. Это во-первых. Во-вторых, как по первому, так и по второму депутатскому обращению видно, что моего сына упорно не желают переводить из психбольницы в стационар общего типа. И агрессивное лекарственное воздействие на него не прекращается. Хотя сыну уже некуда делать уколы – по всему телу уплотнения, на ягодицах – аминазивные ямки (углубления). Один из врачей даже в сердцах признался, что весь организм моего сына буквально пронизан сильнейшими психотропными (возможно) лекарствами, они проникли даже в кости! Профессор Богоявленский В.Ф. предположил, что у моего сына – лекарственное отравление. По мнению доцента Акберова Р.Ф., есть основания исключить из диагноза моего сына шизофрению и перейти на сердечную фитотерапию. Так, для лечения пиелонефрита он порекомендовал ортосифон («почечный чай»), бруснику, зверобой, толокнянку, солодку. Для успокоения невроза сердца и снятия давления – боярышник, плоды калины, кипрей, сушеницу.
Однако лечащие врачи о травяной терапии и думать не хотели. Так, главврач РПБ написал мне в своем письме от 21 мая 1998 года по поводу обследования сына:
«19 мая 1998 года состоялся консилиум врачей в составе (перечисляются фамилии семи специалистов с высокими учеными степенями). ЗАКЛЮЧЕНИЕ: шизофрения, шубообразный тип течения, приближающийся к злокачественному, в настоящее время неустойчивая ремиссия с выраженным интеллектуальным и эмоционально-волевым дефектом. Признаки органического поражения ЦНС (то есть центральной нервной системы) с микроочаговой симптоматикой. Цервиколгия, мышечно-тоническая форма в стадии ремиссии (вне обострения, на фоне остеохондроза шейного отдела позвоночника). Тороколгия, мышечно-тоническая форма на фоне остеохондроза грудного отдела позвоночника, в стадии ремиссии (вне обострения). Ожирение 1-2 ст.»
А вот заключительный фрагмент письма, который нельзя не прокомментировать:
«Консилиум отметил, что фармотерапия адекватна имеющемуся состоянию больного. Разъясняем Вам, что соматические болезни у вашего сына, каждая в отдельности и все вместе взятые, не могли серьезно повлиять на его жизнь и трудоспособность. К сожалению, его психическое заболевание, длящееся 10 лет, имеет неблагоприятное течение и прогноз».
То есть 10 лет лечили, а пришли к «неблагоприятному течению и прогнозу». И как же можно утверждать, что букет соматических болезней, имеющихся у моего сына, не может серьезно повлиять на его жизнь и трудоспособность? Ведь к настоящему времени они фактически привели его к состоянию «овоща»!
Одну из своих жалоб мы адресовали М.Галимарданову, работавшему тогда в должности Главного федерального инспектора по РТ. Вот что написала ему своим письмом от 28.03.2005 г. и.о. замминистра С.Губайдуллина:
«Указанный пациент страдает хроническим психическим заболеванием с 1987-го года. Заболевание развилось в период прохождения военной службы. С этого времени он многократно поступал на стационарное лечение в РКПБ, является инвалидом второй группы бессрочно. По многочисленным настойчивым просьбам матери неоднократно консультирован учеными кафедр психиатрии КГМА и КГМУ (профессорами Еникеевым Д.Г., Карповым А.М., Яхиным К.К. и др.)
Учитывая, что он действительно страдает рядом сопутствующих хронических соматических заболеваний, ему были также организованы консультации других ученых-специалистов (профессоров Исмагилова М.Ф., Зимаковой И.Е., доцентов Сагитовой О.Н., Фасхутдиновой И.М. и др.)
С 14.01.2005 г. он вновь находится на стационарном лечении в указанной больнице. 03.02. 2005 г. он, в очередной раз, проконсультирован главным психиатром Приволжского федерального округа профессором Карповым А.М. По поводу сопутствующих заболеваний осмотрен врачами-консультантами: терапевтом, неврологом, урологом, окулистом, дерматологом, ему назначена адекватная его соматическому состоянии терапия».
Последний фрагмент этого ответа опять же требует комментария:
«В ходе проведенной проверки факт нанесения указанному пациенту телесных повреждений не подтвердился. По мнению врачей-специалистов, перевод больного в какие-либо другие отделения больницы нецелесообразен».
По первому доводу: один из больных, угрожая ножом, выбил моему сыну зуб, полагая, что он – золотой (зуб был с напылением) Также он неоднократно и, угрожая ножом, принуждал моего сына к извращенной форме половых сношений.
Второй довод из ответа еще раз подтверждает, что сына практически насильно удерживают в общепсихиатрическом отделении несмотря на то, что мы настаивали на переводе его в соматическое отделение!
Причем и сейчас, когда я пишу эти строки, мой сын снова находится в больнице. Хотя на этот раз его сразу положили в соматическое отделение, а раньше всегда доводили «до кондиции» в психиатрическом…
Уважаемый Владимир Вольфович, как видите, медицина в Татарстане не в состоянии вытащить моего сына из той глубокой ямы, в которую она сама же его и загнала. Поэтому вся надежда у нас только на Вас – убедительно просим Вас направить эти материалы в сопровождении Вашего депутатского запроса в Миндрав России с просьбой провести обследование моего сына на федеральном уровне с помощью опытных специалистов. В первую очередь, сыну нужна квалифицированная помощь психолога. Также прошу Вас разъяснить, положена ли ему какая-либо компенсация (прибавка к его пособию инвалида) за такие вот его мучения в течение 29 лет?
Я очень хочу, чтобы моего сына вылечили. Ему уже 48 лет, но настоящей жизнью он так и не жил. Пора обзаводиться семьей, но кто согласится быть рядом с ним, когда он постоянно в таком вот состоянии? Прошу понять наше родительское горе, оказать нам посильную помощь. И если получится, мы будем Вам до конца жизни за это благодарны!
Любовь Александровна, 76 лет.
(Фамилию сообщаю только для редакции).
«Честное слово. Казань», 26 октября 2016 года