Жуткое эхо тюремной «психушки»
Во время моей службы в уголовно-исполнительной системе я всегда ставил во главу угла гуманное отношение к заключенным. Действовал вопреки коррупции и беспределу, царящих в учреждениях подобного типа (в ИК строгого режима и в СИЗО «Кресты»). За что и был уволен из подразделения ФСИН по Санкт-Петербургу и Ленинградской области. Вернулся в Казань, пытался устроиться в УИС и в полицию. Но везде был оскорблен и отвергнут. Поехал в Москву, и в целях трудоустройства прибыл в первый оперативный полк полиции ГУ МВД. Там пообещали принять на службу. Сделали запрос по поводу меня в Управление ФСИН по Санкт-Петербургу и Ленобласти, а также запрос в МВД по РТ.
На сбор всех нужных документов и справок, что велели мне собрать сотрудники полка, я потратил кучу времени и денег. В итоге, получив положительные характеристики, был признан годным к службе. Однако в это время руководство полка получило по запросу ответ из Казани и Санкт-Петербурга. Изучив материалы, в полку мне неожиданно поставили условия: «Нужно заплатить, чтобы получить направление на психологическое диагностирование кандидатов на службу в полиции. Ведь у нас в Москве за это платят».
Я удивился, но от безысходности заплатил. Но уже на следующий день мне заявили: «К службе не годен: психологи центра психологического диагностирования при МВД Москвы, признали тебя, извини, полным дебилом». Но ведь заключение от психологов ЦПД было еще не готово, тестирование не закончено, а результат должен быть готов лишь через десять суток! Особо не церемонясь, меня просто выставили из полка, не вернув ряд моих документов. Это был настоящий «кидок» со стороны подразделения. Ведь я, по мнению сотрудников полка, изучивших мое досье, не вписывался в их принципы ведения полицейской службы.
Вскоре я смог узнать о некоторых особенностях политики этого подразделения. Сюжет моего стихотворения – «Заметки о полицейских», тесно связан с одним из направлений работы этого полка при осуществлении, к примеру, плана операции «Капкан». От таких полицейских разработок зачастую страдают порядочные граждане, завлеченные в щекотливые обстоятельства, поддавшиеся провокациям и соблазну. Так обычный человек и попадает в специальные психбольницы закрытого типа.
Проявив смекалку, я ухитрился устроиться санитаром в одну из таких лечебниц, где продержался полгода. Здесь содержат пациентов – заключенных, совершивших преступления и признанных по приговору суда психически нездоровыми. В эту тюремную психбольницу часто доставляют насильников, педофилов, растлителей. Здесь они содержатся под строгой охраной сотрудников ФСИН. Пациенты подвергаются унижениям и избиениям. А содержать их тут могут сколько угодно. При этом им строго запрещают заниматься простейшей физкультурой и даже мастурбацией. Этим доводят бедолаг до развития у них простатита и прочих заболеваний. Бывает, что молодые, злорадные сотрудницы учреждения сами провоцируют больного, терпящего длительное половое воздержание, к занятию мастурбацией. И застав его за ней, со смаком пресекают «блуд» и карают «ослушника». Нарушителя режима, или просто презираемого пациента, обычно наказывают, определив его в долгосрочное пребывание на так называемых «вязках». Штрафника избивают, раздевают догола и укладывают силком на специальную кровать, этакое «прокрустово ложе», в которой пациент фиксируется веревками, да так, что пошевелиться невозможно и трудно дышать. В таком положении, «на вязках», больной мучается долгими неделями, вплоть до летального исхода. Вот лежит пациент без трусов на клеенке, а за ним с усмешками наблюдают девушки из медперсонала и молодые сотрудницы ФСИН (контролерши). Бедняга просит пожалеть его. Просит развязать и дать попить. А над ним еще больше глумятся: по приказу сотрудников больницы другой заключенный может напичкать дешевой «хавкой» беспомощного больного. И если успеет, подставит под него утку в нужный момент. В дополнение к наказанию привязанного к «изуверской» кровати больного порою лишают даже питья. Такой вид казни, как распятие, из гуманности отменили еще в III-м веке при императоре Константине. А здесь, в лечебнице закрытого типа, людей распинают на горизонтальной плоскости. Если привязанный пациент начинает надоедать окружающим, ему могут сделать очередной болезнетворный укол из разряда сильнодействующих препаратов. Обычно введениями таких препаратов здесь и «лечат». Человек сразу или постепенно лишается рассудка и здоровья. И страдает еще больше.
На территории больницы есть комната для свиданий, которые длятся около часа в присутствии сотрудников больницы. Но не ко всем пациентам приезжают родственники. И не все допускаются до свиданий. А вот к некоторым пациентам периодически приезжают на свидание жены или подруги. Бывает, они платят охране. Тогда создают минут на 15 условия для проведения полового акта. Такие секс-свидания устраиваются в подсобном помещении, или в туалете. Мне доводилось видеть, как обычно контролерша, сотрудница ФСИН, контролировала процесс полового акта пациента с его женой. При этом рослая девушка с резиновой дубинкой и одетая в камуфляж, с нескрываемым интересом лицезрела на акт совокупления выделенных ей «подопечных» через приоткрытую дверь подсобного помещения. Прошло мгновение, и дерзкая контролерша уже потребовала с них доплату за возможность продолжать процесс. Естественно, доплата была, так как здесь для заключенного пациента, и то не для каждого, это единственная возможность удовлетворить половые потребности вплоть до семяизвержения хотя бы раз в три месяца, а то и реже.
Я уже уволен и покинул это злачное место. Но до сих пор во мне отзываются жутким эхом стоны, крики и плачи бедолаг-пациентов, попавших в ловушку безжалостной Системы…
Денис КИРИЛЛОВ.
Хата с краю
(посвящается светлой памяти Дмитрия Ивановича Ионенко)
Ко всем ветрам спиной вставая,
Глаз ненужных сторонясь, на деревне хата с краю
Завсегда была не в масть!..
Говорят, что хата с краю
Про блаженных и про тех,
Кто о Боге забывает,
От людей скрывая грех!
Наваждение больное
Есть в злословии ханжей,
Может быть, и есть такое,
Только это – не о ней.
За леском, где пустошь просто
Новосел ее воздвиг,
Хата с краю – полуостров,
А деревня – материк…
Всем обиженный судьбой,
он вернулся в край родной, -
Говорить с самим собою,
И молчать с самим собой…
Овдовев и обезвнучев,
Память чествуя свою,
Он не смог придумать круче:
строить хату на краю!
В лапу с ласточкиным скосом,
Ну и мастер – Пифагор!
Не дождаться ей износа
Ни до тех, ни этих пор!
Вышел сруб углами славен,
Смоляной сосной пропах,
Нет ни щелочки у ставен,
Нет ни шороха в пазах!
Не скрипят крыльцо и сенцы,
Пол шпунтован, как паркет,
Видно есть у поселенца
Свой особенный секрет!
Сикость на кось, на кось сикось
Вьюга тешит власть свою,
А изба ей: на кось, выкусь,
Я и шторм перестою!
Здесь никто не станет кашлять,
Если в дом сквозняк проник,
Здесь зайчонок одомашнен,
А крольчонок – полудик!
Здесь заблудший путник встретит
И пристанище, и кров,
Здесь лисица стог пометит
Синей оспою следов!
На пруду песочек – вот он!
Стадион в разметке весь,
Даже сетки сплел к воротам,
Это, внуки – в вашу честь!
Но откуда, неизвестно,
Черт возьми, увы и ах
На святое место это
Глаз положил олигарх!
Вопреки и в пику всем нам,
Как Чубайс во время оно,
Под коттедж с прудом-бассейном
Распахал пол-стадиона!
И пошел процесс, поехал,
Ни до драк, ни до обид,
И законы – не помеха,
Если совесть храпом спит…
Всем смолчать – и вся недолга,
Что там деткам – аль магнит?
Стадион – так места ж много,
Пруд? Да Бог с ним, пусть сгорит!
Лишь один по воле долга
Встрял, добрался до Кремля,
И вернул ведь, слава Богу,
Все как есть в круги своя!
Снова мяч стучат наотмашь,
Брызги, визг наперебой
Судит матч – так это ж наш
Общепризнанный герой!
До сих пор, как не лукавить,
Стыд в душе неумолим:
Югославию? Оставить?
С Примаковым? С ним одним?
У России – мир весь знает,
Есть великий свой удел:
Быть всегда не хатой с краю,
А внутри великих дел!..
Владимир СЕРЕБРЕННИКОВ.
Казань, апрель 2016 г.
Народная поэзия
Я великое дело подвигну,
Я свой вклад привнесу небольшой,
Если буду озону, как гимну,
Поклоняться умом и душой!
Если «гиперболоид» мой скромный
Неказистый и скромный на вид,
Зарядясь киловольтами молний
Мир озоном, как Бог, одарит.
Если? Вдруг? Но уже и сегодня
Удивляясь успехам своим,
Мы не ползаем – ножками ходим,
Мы уже за себя постоим!
Как же мир нынче в грязи затаскан,
Что не справиться с ней небесам!
А мой «Универс» - Божья подсказка
С этим злом управляется сам!
Я его как элитное семя,
Высеваю пока что с горсти,
Но могу присягнуть перед всеми…
Пышным цветом озон прорастить!
Февраль 1996 г.
Последнее «прости»
Детство, юность, молодость и зрелость,
Старость, мудрость, в мир иной уход,
А еще – как пилось и как елось,
И моглось среди земных забот…
Жизнь! Не обрывайся сразу, с краю,
Путь короткий неисповедим,
Я не говорю, что так бывает, -
Так случилось с Лешенькой моим!..
Есть у жизни и судьбы ступени
Не свершенных и свершенных дел,
Знать бы все о новом поколенье,
Я бы душу Леши разглядел!
Он, застряв на первых двух ступенях,
Бросил мир непросто, неспроста,
Мне ж теперь до самых дней последних
Крест нести, и гнет его креста…
Я казнюсь за то, что был никчемным,
Что в твои злосчастья встрять не смог,
Мы твой светлый лик навек запомним,
И улыбку. Да поможет Бог!
Казань, 12 июня 2014 года
Владимир СЕРЕБРЕННИКОВ.
«Честное слово. Казань», 27 апреля 2016 года