Редакционная практика показывает – большинство из тех, кто попадает в неволю, приобретает там не только серьезные, но и порой смертельные заболевания. Хотя, казалось бы, осужденный имеет такие же конституционные права, как и любой другой гражданин. В том числе и право на незамедлительное получение квалифицированной медицинской помощи. Ведь учреждения пенитенциарной системы называются у нас исправительными. То есть подразумевается, что человека там должны исправить и отпустить затем на свободу. На деле же осужденные то и дело испытывают на себе совершенно прохладное и формальное отношение в плане защиты своего здоровья. И даже когда доходит до того, что их недуг попадает в перечень заболеваний, утвержденный постановлением правительства РФ от 6 февраля 2004 года №54 «О медицинском освидетельствовании осужденных, представляемых к освобождению от наказания в связи с болезнью», все делается для того, чтобы оставить их умирать в «зоне». Хотя, конечно, если привлечь общественное внимание к какому-либо из таких фактов, то можно порой пробить глухую стену. Так, летом прошлого года «ЧС» дважды писало о судьбе 24-летнего осужденного З. Марданшина, который болен раком носоглотки в четвертой стадии.
Однако Марданшину отказали в освобождении сначала в Приволжском райсуде, затем в Верховном суде РТ под предлогом того, что его поведение не является безупречным: он допустил 23 нарушения режима содержания, за 15 из которых водворялся в штрафной изолятор и помещение камерного типа. То есть фактически ему приказали умирать в неволе.Однако после выступлений «ЧС» З. Марданшин был все же освобожден из мест лишения свободы (после его обращения в Президиум Верховного суда РТ и вынесения 25 октября 2014 года соответствующего определения суда). Причем его освобождение произошло совершенно неожиданно для него и нетипично для действий такого рода - Марданшина отпустили в 17.00. В январе 2014 года Марданшин позвонил в редакцию, сердечно поблагодарил за защиту его прав как главного редактора, так и членов ОНК по РТ (Общественной наблюдательной комиссии РФ по РТ) Н.Архипова и Н.Курамшина, которые также активно занимались данной ситуацией. Марданшин сообщил, что проходит лечение. Как бы там ни было, человек, который в 17 лет был осужден из-за ошибок молодости к длительному сроку наказания, получил в местах лишения свободы смертельное заболевание, был все же возвращен матери.После выступлений «ЧС» в редакцию поступил отклик на них от 56-летнего осужденного А. Доминова, содержащегося в Казани в ФКУ ИК-2 (ул. Производственная,18). Он написал в редакцию:«С большим интересом и радостью читаем вашу газету всегда, когда есть возможность. Это как глоток свежего воздуха. Любая публикация интересна, познавательна. Больше Вам спасибо за эту возможность хотя бы на время «отключиться» от лагерной суеты. Конечно, самая близкая тема – это о наших товарищах по несчастью, которые заболели в этой системе и их не освобождают по болезни, хотя все мы попадаем под известное постановлением правительства РФ. Однако суды считают, что это их «личный» закон, то есть его можно применять к тому, к кому захочется. Я сам являюсь инвалидом второй группы, в 2006-м году меня парализовало. Вся левая сторона бездействует. Из 17 лет отсидел уже 14. 23 октября 2012 года Приволжский райсуд вынес постановление о моем освобождении. Но прокуратура внесла протест в Верховный суд РТ и 10 января 2013 года тот же Приволжский райсуд в освобождении мне отказал».Основанием для отказа в освобождении Доминова послужило то, что «в период отбывания наказания его поведение не было безупречным, осужден он за преступление, представляющие для общества повышенную опасность». После этого возникает вопрос: какую общественную опасность может представлять наполовину парализованный инвалид второй группы, отбывший уже 14 лет наказания? Доминов внес в своем письме предложение ввести суды присяжных при рассмотрении судами ходатайств осужденных об освобождении в связи с тяжелой болезнью.
От матери скрывали смертельную болезнь сына! Еще прошлой осенью в редакцию «ЧС» обратилась жительница Казани Елена Булыгина с просьбой провести журналистское расследование по факту не осуществления должного медицинского обследования ее сыну, 35-летнему следственно арестованному Вадиму Булыгину, содержащемуся в ФКУ СИЗО-2 УФСИН РФ по РТ, которому предъявлено обвинение в совершении преступлений, предусмотренных п. «а» ч.3 ст.228.1 и ч.3 ст.30 УК РФ. Все это время следствие и суд не могут определиться с виной Булыгина (предположительно из-за слабой доказательственной базы) – его дело перебросили из Верховного суда РТ в Ново-Савиновский райсуд, где сейчас и проходит (с многочисленными нарушениями – см. ниже) судебное разбирательство. Булыгин с июня 2011 года содержится в следственном изоляторе, где, предположительно, получил смертельное заболевание – ВИЧ-инфекцию. Развитию этого заболевания, как считает Е.Булыгина (медик по специальности) способствуют те условия, в которых находится ее сын: за то, что он пытается активно защищать свои права, написал в различные правоохранительные инстанции уже более 20 жалоб, несколько раз обращался в суд, его поставили на профилактический учет как склонного к побегу, объявили 16 выговоров и четырежды водворяли в карцер. Как написал В.Булыгин в февральском обращении в редакцию, недавно его вновь поместили на 10 суток в штрафной изолятор. Между тем 3 февраля прямо в ходе разбирательства в Ново-Савиновском райсуде Булыгин потерял сознание, приехала «скорая», но вместо укола ему дали только таблетку парацетамола. У него постоянно держится температура на уровне 38-39 градусов, однако в стационар его не помещают. Все попытки матери и редакции узнать точный диагноз заболеваний В.Булыгина пресекаются с упорством, достойным лучшего применения, со стороны замначальника УФСИН РФ по РТ А.Шабалина. Так, в своем ответе в редакцию от 17.12.2013 года он написал:«В соответствии со ст. 13 Федерального закона от 21.112011 №323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в РФ» для получения подробной медицинской информации по следственно арестованному Булыгину В.Е. Вам необходимо предоставить данные, подтверждающие Ваше право на получение данной информации, являющейся врачебной тайной».Можно еще понять, когда чиновник из УФСИНа отказывает в предоставлении необходимой информации газете, ссылаясь на врачебную тайну (кстати, точно также Шабалин писал в отношении Марданшина). Но когда он пишет то же самое матери самого Булыгина, то это ситуация из разряда «хоть стой, хоть падай!». Так, тюремный чиновник хладнокровно посоветовал ей в своем письме от 17.12.2013 года «обратиться для получения подробной медицинской информации по следственно арестованному Булыгину Е.В.» в УФСИН РФ по РТ с приложением документов, подтверждающих ее право на получение запрашиваемой информации.То есть получается, что состояние здоровья сына скрыто от матери «врачебной тайной». И чтобы узнать, болен ли сын смертельным заболеванием, ей необходимо еще и какие-то документы представить!И только в середине февраля матери В.Булыгина удалось пробить глухую стену и добиться раскрытия диагноза заболеваний своего сына. Она передала в редакцию выписку из медицинской карты амбулаторного больного ВП-№12566 от 4.02.2014 г.№01/2-203 за подписью двух специалистов Республиканского центра по профилактике и борьбе со СПИДом и инфекционными заболеваниями. Из выписки следует, что еще с 6 июля 2011 года (!) В.Булыгин состоит на диспансерном учете в указанном центре с диагнозом ВИЧ-инфекция третьей стадии, с сопутствующими заболеваниями: хронический гепатит и панкреатит. И все это время тюремное начальство скрывало от матери диагноз ее сына и нет никакой гарантии, что лечение проходило в соответствующем направлении. «Конституция к этому делу отношения не имеет!»
А ведь может так случиться, что Булыгин окажется невиновным в том обвинении, которое ему предъявляют, поскольку в этом деле – масса нарушений. Вот одно из них, рассмотрение по которому дошло уже до Верховного суда России: имеется постановление о продлении следственных действий за подписью замначальника первого отдела следственной службы УФСКН РТ полковника полиции Г., датированное 04.09.2012 года, в то время как уже с 03.09.2012 года он не работал в УФСКН и не имел соответствующих полномочий! По действующему законодательству после такого все процессуальные действия после 4 сентября 2012 года незаконны. Однако все обвиняемые по этому делу до сих пор находятся под стражей. Защитой Булыгина заявлялось ходатайство об исключении из дела ряда доказательств, поскольку они были получены по основаниям отсутствия полномочий должностного лица у вышеупомянутого Г. на период подписания им постановлений о продлении сроков следствия и сроков содержания обвиняемых под стражей. Однако суд отказал в удовлетворении этого ходатайства, хотя Г. на момент вынесения постановлений (4 сентября 2012 года), в которых проставлена его подпись и указано «г.Москва» , ни в какой Москве не был и должностным лицом не являлся, поскольку был уволен из УФСКН днем ранее! А ведь согласно статьям 109 и 162 УПК РФ продление сроков содержания под стражей осуществляется по постановлению следователя, а не бывшего следователя! Однако данное обстоятельство при разрешении ходатайства было оставлено судом без внимания. И по этому вопросу пришлось дойти по судебной цепочке до Москвы.Поскольку В.Булыгин пытается активно защитить на суде свои права, он был удален из зала заседания на период с 13 по 19 февраля якобы за «ненадлежащее поведение». Во время его отсутствия гособвинение начало вызывать своих свидетелей. Адвокат Булыгина ходатайствовал об отложении допросов свидетелей для согласования позиции с подзащитным. К примеру, у Булыгина могут быть вопросы к свидетелям обвинения, однако задать их возможности он не имеет. Тем не менее, суд ходатайство адвоката отклонил, нарушив тем самым право Булыгина на защиту. Кстати, суд уже полгода занимается тем, что опрашивает свидетелей, которые дают весьма расплывчатые показания – непонятно, как эти сведения относятся к делу и к какому конкретно эпизоду относятся.Как пишет В.Булыгин в своем письме в редакцию, один из свидетелей, наркополицейский, рассказал, каким образом была произведена «прослушка» телефонов подсудимых: к уголовному делу №913540 приобщались не все переговоры, как того требует закон при сборе доказательств обвинения, а только «нужные» слова либо фрагменты речи. А ведь таким образом можно составить «нужные» предложения и «подогнать» их к вымышленному преступлению! В. Булыгин подавал по этому поводу ходатайство о недопустимости доказательств, собранных таким образом. Однако это ходатайство суд отклонил.К удивлению защиты, суд по собственной инициативе задает подсудимым вопросы, которые положено задавать гособвинению. Один из подсудимых – Р.Низаметдинов заключил договор об оказании юридических услуг с адвокатом Н.Коршуновой. Однако ее на предъявление обвинения не пригласили – вместо нее присутствовал «назначенный» адвокат. Следствие оправдывается тем, что Коршунову уведомили о прибытии надлежащим образом. Но она никакого уведомления не получала. Этот вопрос повис в воздухе и прокуратура не принимает по поводу нарушения права Низаметдинова на защиту никаких мер.Чтобы подсудимые вели себя в суде потише, не защищали свои права, их постоянно бросают в камеру одиночного типа, где вместо положенных 10 суток держат по 20.Но самая главная фишка в описываемой ситуации – то, что когда подсудимые заявили о нарушении их конституционных прав, судья безапелляционно заявила: «Конституция к этому делу отношения не имеет!» Как же так, Конституция – Основной Закон страны, она ко всему имеет отношение! Кстати, в приватной беседе представитель Фемиды призналась, что видит массу нарушений в этом деле и давно бы отправила его на доследование. Но якобы над этим делом висит, словно тень отца Гамлета, фигура одного из руководителей нарковедомства. Поэтому, мол, дело, по которому так долго не могут вынести приговор, приобрело «политический» характер. Впрочем, сейчас пошли слухи о возможном уходе этой самой фигуры со своей должности. Может, хотя бы после этого судебное разбирательство войдет, наконец, в рамки законности и объективности?
ОТДЕЛ РАССЛЕДОВАНИЙ.«Честное слово. Казань», 26 февраля 2014 года