В Сочи задержанного изнасиловали в полиции…ломом?

Иным уловкам нашего доморощенного правосудия остается порой только диву даваться. К примеру, в деле о пытках в отделе «Дальний» давно, казалось бы, нет уже никаких секретов – разве только младенец не знает, как там пытали, что и куда засовывали, как издевались. И когда 6 июня наступил день суда, общественность не без резона рассчитывала, что разбирательство будет открытым и гласным. Об особом внимании прессы к  нашумевшему делу можно  было судить по количеству журналистов, приехавших освещать процесс. В узком коридоре Приволжского райсуда, по которому должны были провести подсудимых, яблоку негде был упасть. Однако репортеров ждало разочарование: сенсацией со знаком минус первого дня слушаний стало решение суда вести резонансный процесс в закрытом режиме, поскольку, дескать,  открытое разбирательство «может привести к разглашению сведений, унижающих честь и человеческое достоинство потерпевших, причинить ущерб общепринятым в человеческом обществе нормам морали и нравственности,  шокировать общественность»

Одним словом, пытали фактически открыто, а  судить  будут в закрытом, то бишь в секретном порядке. Таким образом, суд удовлетворил ходатайство обвиняемых (среди них  пятеро оперативников, начальник отдела уголовного розыска, замначальника отдела угро, начальник криминальной милиции, он же замначальника отдела полиции  - причем все в возрасте от 23 лет до 31 года: вот ведь как помолодели пыточных дел мастера! ) и их защитников о проведении заседаний в закрытом режиме, поскольку, мол,  идет «дискредитация подсудимых как сотрудников МВД, а их вина не доказана». В такой ситуации поневоле возникает  мысль о том, что обвиняемые и их адвокаты  постараются использовать все преимущества закрытого разбирательства для того, чтоб выйти сухими из воды. Впрочем, на заседание суда 13 июня было сообщено о том, что  Казанский правозащитный центр подал апелляционную жалобу  на закрытость процесса в райсуде  в Верховный суд РТ. Разбирательство громкого дела ( не исключено, что в ином судейском составе) было решено перенести аж на 23 июля – то есть к моменту окончания Универсиады.

Между тем, как сообщил пресс-секретарь СК РФ Владимир Маркин, наибольшей жесткостью среди сотрудников «Дальнего» отличались три офицера, которые, как выяснилось, пытали не только подозреваемых, но даже свидетелей и потерпевших. То есть всех подряд! И такая «всеядность», похоже, царила до марта 2012 года и в ряде других  правоохранительных подразделениях республики, где «нужные» показания могли выбить из любого -  лишь бы только добыть желанные «палки» ( то есть отчитаться о раскрытии преступления). Мы уже писали, что жертвой пыток, примененных  двумя такими же «молодыми хищниками», офицерами из альметьевского угро З.и К., стал 34-летний татарстанец Ильгизар Гайфеев. Поначалу с него требовали «откуп», угрожая в противном случае повесить  обвинение в организации заказного убийства. А когда он отказался, подвергли его в начале лета 2011 года трехдневной пытке с применением электротока и противогаза (жертве пыток одевают на голову противогаз, затем приставляют оголенные концы провода с электрического прибора к телу бедолаги, предварительно смочив эти места влажной тканью, чтобы не оставались следы ожога, и одновременно с подачей тока перекрывают клапан подачи кислорода на противогазе). В результате изощренных истязаний  из И.Гайфеева буквально вырвали заранее составленное признание его вины и он был приговорен к 15-летнему сроку лишения свободы.

Поскольку З и К. применяли это свое изуверское «ноу-хау» не только к Гайфееву, но и к другим задержанным, то в итоге они все же угодили под суд, однако сумели фактически выйти сухими из воды – З. получил мизерный срок, а К. и вовсе был освобожден. Но сейчас эти приговоры отменены за мягкостью и в Альметьевске проходит новое рассмотрение этого дела.

Между тем изощренные пытки в полиции, похоже, продолжаются.

Так,  16 июня в Сочи за кражу кабеля был задержан  рабочий олимпийской стройки Мартирос Демерчян, заявивший, что в результате пыток и изнасилования… ломом он написал явку с повинной. Прибывшая по вызову «Скорая помощь» признаков  насилия и проникновения инородных предметов в тело мужчины не обнаружила (а как же иначе?) Однако  на следующий день Демерчян был госпитализирован с предположительной черепно-мозговой травмой. Жена Демерчяна написала заявление на сотрудников полиции, которые, по ее словам, жестоко изнасиловали и избили ее мужа.

Тем временем Ильгизар Гайфеев продолжает отбывать наказание по обвинению, в основу которого положено признательное показание, вырванное у него под пытками. Однако, несмотря на всю сложность ситуации, рук  он опускать не собирается и вместе со своим отцом, Сирином Амировичем Гайфеевым, который является его доверенным лицом, продолжает борьбу против беспредела. Причем борьба эта ведется настолько грамотно и целенаправленно, что те, кто  засадил Ильгизара Гайфеева, все же вынуждены признавать свои ошибки. Об этих «промахах» следствия, способных поломать судьбу человека, мы сейчас и расскажем.

 

Пистолетная путаница

 

Из своих 15 лет лишения свободы 2,5 года И.Гайфеев получил за незаконное хранение и передачу огнестрельного оружия – пистолета ПСМ №КА-0251. Между тем, как пишет И.Гайфеев в своей жалобе в Президиум ВС РФ,  пистолет с такой маркировкой к материалам уголовного дела не приобщен, там имеется лишь пистолет марки ПСМ №К-0251!  Именно по нему была проведена лишь одна экспертиза после задержания И.Гайфеева, который осужден за убийство Р.Ахмедзянова. Но, как мы уже писали, ранее  в этом убийстве подозревался Калин (фамилия изменена). И вот в тот период все многочисленные экспертизы проводились по пистолету, из которого и был убит Ахмедзянов, ставший жертвой заказного убийства.  А именно экспертизы проводились по ПСМ №КА-0251. Но этого реального орудия убийства к делу не приобщено. Как вещдок  к делу приобщен другой (похожий) пистолет, который никакого отношения к убийству Ахмедзянова не имеет. Спрашивается: как же можно отбывать срок по пистолету, который не приобщен к материалам дела и нет никаких доказательств, что он вообще существует в природе?  Замену одного пистолета совершенно другим Ильгизар Гайфеев считает самым существенным нарушением  по своему делу. Он уверен, что это было сделано  лишь с одной лишь целью - чтобы выгородить  Калина. Ведь даже если  бы дело с Калиным в качестве обвиняемого дошло до суда, то там бы и развалилось в виду того, что раз нет пистолета, то нет и события преступления.

В связи с такой пистолетной путаницей отец И.Гайфеева направил  руководителю следственного органа  Альметьевска заявление о возбуждении уголовного дела в отношении следователя межрайонного следственного отдела З. за фальсификацию доказательств. В своем заявлении С.Гайфеев обрисовал краткую фабулу «пистолетной»  ситуации. 26 декабря 2010 года возле своего дома по ул. Кольцевая, 9а в Альметьевске был застрелен из пистолета ПСМ КА-0251  друг Ильгизара Гайфеева  Р. Ахмедзянов и ранен А.Асылгараев. По рапорту следователя З. от 26 декабря 2010 года по данному факту было возбуждено уголовное дело №815595. 27 декабря 2010 года дворником Н. был найден пистолет ПСМ №КА-0251 возле дома 39 по ул. Фахретдина в Альметьевске. Позже с помощью многочисленных экспертиз было установлено, что из этого пистолета ПСМ №КА-0251 был застрелен Ахмедзянов и ранен Асылгараев.

Одорологическая (запаховая) экспертиза установила, что запах на пистолете ПСМ №КА-0251 принадлежит обвиняемому (на тот момент) Калину. При проведении следственных действий с участием свидетеля и потерпевшего они опознали и показали на Калина, как на лицо, совершившее данное преступление в отношении них. Более того, у Калина незадолго до этого был конфликт с потерпевшим Ахмедзяновым, после которого он при свидетелях обещал «спросить» с него за нанесенные ему увечья. Но сейчас не об этом, а о пистолете. Он был найден, напомним, 27 декабря 2010 года. В течение декабря-января 2010 -2011 годов  были проведены все экспертизы, но пистолет при этом к материалам дела следователем З. не был приобщен и уголовное дело по нему не возбуждалось. Почему?!

3 февраля 2011 года следователь З. выносит постановление об осмотре предметов. И вот тут-то начинается самое интересное: в постановлении указывается, что для осмотра, при понятых, предоставляется пистолет ПСМ №К-0251, но на второй странице постановления видно, что на самом деле номер на пистолете не ПСМ №К-0251, а ПСМ №КА-0251, 1994 года выпуска. Выявив такое несоответствие орудия преступления, З., тем не менее, указывает, не изменяя протокол осмотра предметов (номер пистолета в протоколе) в постановлении о приобщении вещественных доказательств номер ПСМ  как №К-0251.

По мнению С.Гайфеева, таким образом был совершен подлог. По этому поводу автор заявления приводит целый ряд теоретических выкладок.  Так,  в уголовном-правом смысле фальсификация состоит в искажении сведений (фактически данных), необходимых для установления обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения дела,  то есть речь идет об определенных манипуляциях с материальными носителями доказательственной информации, в данном конкретном случае с вещественными доказательствами, а далее уже с заключениями эксперта. С учетом этих, а также других доводов (объем заявления составляет 7 страниц) Сирин Гайфеев потребовал привлечь следователя З. к уголовной ответственности за фальсификацию доказательств, поскольку это привело к незаконному осуждению Ильгизара Гайфеева по статье 222 УК РФ. Тот есть И.Гайфеев был осужден за передачу и хранение пистолета ПСМ №КА-0251, а уголовное дело  возбуждалось  и расследование проводилось только по пистолету ПСМ №К-0251.

 

Цена «технической опечатки»

 

На заявление С.Гайфеева поступили два, прямо  скажем, довольно любопытных ответа. Первый – за № 728 от 28 мая 2013 года от руководителя альметьевского следственного отдела М.Шайхетдинова. В нем указано:

«27.05.2013 года в СО по городу Альметьевск СУ СК РФ по РТ поступило Ваше обращение о привлечении к уголовной ответственности следователя З.по факту фальсификации доказательств по уголовному делу.

Установлено, что согласно приговора Верховного суда РТ от 05.03. 2012, вступившего в законную силу 06.09.2012, при совершении убийства Ахмедзянова Р.Р. использовался пистолет марки №КА-0251, признанный вещественным доказательством и переданный в МВД РТ для уничтожения. Таким образом, при оформлении следственных и процессуальных документов в ходе расследования уголовного дела №815595 заместителем руководителя Альметьевского МРСО СУ СК РФ по РТ была допущена техническая опечатка в указании номера данного пистолета в соответствующих документах, вместо №КА- 0251 был указан № К-251. Данная ошибка была технической, которая никак не повлияла на исход уголовного дела, протокол был составлен в рамках требований УПК РФ и был признан судом допустимым. Учитывая вышеизложенное, следует, что правовые основания для регистрации Вашего заявления в качестве сообщения о преступлении и проведении по нему процессуальной проверки отсутствуют».

Примерно то же самое сообщил С.Гайфееву своим письмом от 08.05.2013 г. замруководителя первого отдела по расследованию ОВД СУ СК РФ по РТ А.Андрушкевич:

«Сообщаю, что Ваше обращение, поступившее в СУ СК РФ по РТ (вход.№202-2081-13 от 30.04.2013) по вопросу противоправных действий следователя Альметьевского МРСО СУ СК РФ по РТ З., рассмотрено. При этом сообщаю, что согласно приговору Верховного суда РТ от 05.03. 2012, вступившего в законную силу 06.09.2012, при совершении убийства Ахмедзянова Р.Р. использовался пистолет марки №КА-0251, признанный вещественным доказательством и переданный в МВД РТ для уничтожения. Таким образом, при оформлении следственных и процессуальных документов в ходе расследования уголовного дела №815595 заместителем руководителя Альметьевского МРСО СУ СК РФ по РТ была допущена техническая опечатка в указании номера данного пистолета.

Учитывая вышеизложенное, следует, что правовые основания для регистрации Вашего заявления в качестве сообщения о преступлении и проведении по нему процессуальной проверки отсутствуют».

Как видите, в следственных органах ответы заявителям пишут, словно под копирку. Но  дело не в этом, а в самой сути этих ответов. А эта суть, можно сказать, парадоксальна – оказывается, если следователь на уровне  замруководителя межрайонного отдела допустил «техническую опечатку», стоившую осужденному двух с половиной лишних лет отсидки, то в этом нет ничего страшного.  Но, во-первых, следователь ведь не сочинение на вольную тему пишет, а составляет конкретный документ, где все должно быть четко и ясно, поскольку от качества работы следователя зависит конкретная человеческая судьба и никто не давал ему права ее ломать из-за своей небрежности и невнимательности!  Во-вторых, как можно допускать «техническую опечатку», которая, появившись в самом начале, затем  красной нитью прошла сквозь все материалы уголовного дела и создала невообразимую путаницу: убийство было совершено из одного пистолета, а в материалах дела указан совершенно другой! Допустим, что эти пистолеты – словно близнецы-братья. Но ведь даже и среди людей, если один близнец совершил преступление, то почему отвечать за это должен его брат?

Мысль о том, что «техническая опечатка» поразила, словно вирус, все материалы дела, продолжил в своей второй жалобе (теперь уже на имя руководителя СУ СК РФ по РТ П.Николаева) и С. Гайфеев: если следователем З. была допущена техническая опечатка, то как быть тогда с другими документами по этому уголовному делу – такими, как обвинительное заключение, многочисленные рапорты, постановления о возбуждении уголовных дел, постановления о назначении экспертиз, экспертизы, приговора и самое главное, как быть с биологической экспертизой от 23 мая 2011 года, в которой эксперт обстоятельно и очень подробно описывает пистолет при осмотре и, сверив номера в постановлении и на пистолете, подтверждает, что номер на представленном ему на экспертизу пистолете ПСМ – это №К-0251. В конце-концов, в приговоре указан номер пистолета, который нужно отправить на уничтожение, и это ПСМ №К-0251 (см. стр.32 приговора) ввиду того, что другого пистолета у следствия на тот момент уже не имелось!

Причем так называемые технические опечатки в этом уголовном деле не редкость – тот же следователь Андрушкевич, который был с апреля 2011 года руководителем следственной группы по уголовному делу по обвинение. И.Гайфеева, даже вынес постановление по поводу опечаток в фамилиях в уголовном деле № 815595. Так же защитой в ходе судебного следствия заявлялись ходатайства об исключении доказательств – таких, как постановления о возбуждении уголовного дела по статье 162 часть 4 УК РФ в отношении И.Гайфева, вынесенные вышеуказанным следователем и других процессуальных документов, но судом они тоже были признаны технической опечаткой. Как считает С. Гайфеев, при составлении таких важнейших документов, как рапорт об обнаружении признаков преступления, постановлений о возбуждении уголовных дел, обвинительного заключения  и др. опечатки не позволительны, тем более что все эти документы проходят через руки высоких чинов юстиции – скажем, руководитель следственной группы по делу И.Гайфеева был до данного дела подполковником юстиции, а теперь уже полковник. Причем, как пишет С.Гайфеев в своем заявлении, уголовное дело в отношении его сына было расследовано данным руководителем в рекордно короткие сроки – 2,5 месяца, из них 20 дней он был в отпуске. А ведь обвинение И.Гайфеева было очень объемным и тяжелым.

Учитывая вышеизложенные и другие доводы (объем данного заявления С.Гайфеева также составляет 7 страниц), заявитель потребовал привлечь к ответственности вышеуказанного следователя, за нарушение доступа к правосудию.

 

Три дня вне закона

 

 Ильгизара Гайфеева задержали 30 мая 2011 года. Но дотошная защита раскопала, что ни в материалах уголовного дела, ни в каких-либо справках и сообщениях нет никакой информации о том, где его держали до 2 июня этого же года. А ведь в это время Гайфеева вовсю «прессовали», подвергали пытке с применением электротока и противогаза. Однако факт «пропажи» Ильгизара на несколько дней не показался суду странным, даже не показалось удивительным то, что именно в эти дни им было написана и та самая явка с  повинной и даны пресловутые признательные показания, в которых он подробно оговаривал себя. Ни один из данных фактов не нашел своего отражения в приговоре суда и доводы суда ничем опровергнуты не были. Даже если принять во внимание то, что 30 мая 2011 года Гайфеев якобы добровольно во всем признался, то зачем же было держать его в полиции до 2 июня? Причем явку с повинной И.Гайфеева якобы принял Андрушкевич, но ведь на самом деле следователь был в командировке!

По утверждению самого Ильгизара, его держали это время в различных кабинетах, в то и числе и в изоляторе временного содержания Альметьевска, в санчасти ИВС, прикованного наручниками. Ему не давали ни есть, ни пить, пытаясь сломить его волю. Протокол задержания не составлялся. При конвоировании И.Гайфеева в Альметьевск в наручниках документов (протокола о задержании) у тех, кто его сопровождал, не имелось. Поэтому им было заведомо известно о незаконности (противоправности) такого конвоирования с применением спецсредств. На всем протяжении следствия И.Гайфееву не было вручено ни одной повестки, более того – ему даже не было сделано ни одного звонка с целью его вызова в следственный орган для проведения якобы неотложных следственных действий. В розыск его никто не объявлял ввиду того, что законных оснований для этого у следствия не имелось. Поэтому доводы опрошенных сотрудников полиции о том, что он якобы находился в розыске, безосновательны и необоснованны.

Исходя из этого, С.Гайфеев составил еще одно заявление на имя руководителя следственного органа Альметьевска о привлечении к уголовной ответственности по статье 127 УК РФ («Незаконное лишение свободы») и 286 УК РФ  («Превышение должностных полномочий») в отношении экс-оперативников альметьевского угро З. и К ( которые сейчас уже находятся под судом), их тогдашнего начальника и других сотрудников полиции, которые три дня незаконно содержали И.Гайфеева под стражей, выколачивая из него при помощи пыток признательные показания.

 

Истина где-то рядом

 

Вопреки расхожему мнению, что в глухую стену не достучишься, С.Гайфеев получил в июне следующий ответ  (от 05.06. 2013 за №224-1504-13) на свои заявления за подписью и.о. руководителя следственного управления СУ СК РФ по РТ М.Зарипова:

«Сообщаю Вам, что ваше обращение от 07.05.2013 о бездействии должностных лиц, поступившее в СУ СК РФ по РТ 21.05.2013, рассмотрено. Установлено, что ранее Вы неоднократно обращались с аналогичными заявлениями, а также с заявлениями о превышении должностных полномочий сотрудниками полиции и следователями СУ СК РФ по РТ, и по ним проводились доследственные проверки, по результатам  которых выносились постановления об отказе в возбуждении уголовного дела. Однако, несмотря на приложенные усилия со стороны первого отдела по расследованию особо важных дел, установить истину и принять законное решение по результатам доследственной проверки не представилось возможным. 29.05. 2013 для проверки Ваших доводов следственным путем замруководителя первого отдела по расследованию особо важных дел СУ СК РФ по РТ Шамсутдиновым Б.Г. возбуждено уголовное дело №52528 по признакам преступления, предусмотренного п. «а» ч.3 ст. 286 УК РФ в отношении неустановленных сотрудников полиции».

Итак, столько времени устанавливали истину, а установить ее так и не удалось – словно в сериале «Секретные материалы», где истина почему-то все время находится где-то рядом. И потом – как могут превысившие свои служебные полномочия сотрудники полиции оставаться «неустановленными», если известны имена как минимум двух из них, которые к тому же находятся под судом за это самое превышение? Похоже, что в следственных органах затевают очередную хитромудрую волокиту с целью, чтобы настоящая истина по делу о пытках Ильгизара Гайфеева так и не выплыла наружу. Впрочем, так оно или нет – покажет время.

 

ОТДЕЛ РАССЛЕДОВАНИЙ.

«Честное слово. Казань», 26 июня 2013 года